Берсенев В.А. «Новости медицины и фармации»

"У истоков японского чуда", №4 (609) 2017 года

Ответственность мужчин

О японском чуде жители наших широт давно имели представление благодаря миниатюрным телевизорам, радиоприемникам и диктофонам. Каким образом замечательная техника попадала сквозь таможенные барьеры, никто не знал. Но попадала. И поднимала реноме владельца на невиданную высоту — за пределами престижного автомобиля «Волга» и персонального дачного участка. Доходили также скупые сведения о том, что американцы предпочитают японские «тойоты», «ниссаны» и «лексусы», изменяют родным «Форду» и «Дженерал-моторс». Не могут устоять перед заманчивым соотношением цены и качества.
Американцам в восьмидесятых годах прошлого века пришлось подвинуться и на туристическом поприще. В такой уравновешенной стране, как Финляндия, хозяева гостиниц набирали персонал из знающих японский язык. Спустя всего-то два-три десятилетия после атомных бомбардировок японцы стали демонстрировать миру не только результаты своего труда, но и себя во всей красе. Получили возможность щедро тратить валюту за рубежом.
Примерно в те же годы меня, аспиранта, премировали поездкой за рубеж. Бросилось в глаза: большинство туристов, гуляющих с фотоаппаратами по городу, — жители далеких японских островов. Девушки — вообще писаные красавицы. Раскланивались и одаривали очаровательной улыбкой. Поразило: к чему бы это одна и та же прелестница всю дорогу выпархивает из-за угла и здоровается? Пока не обратил внимание на униформу. Оказалось, в гостинице отдыхали между рейсами японские стюардессы. Все разные! Убедился, когда внимательно присмотрелся.
Прошло время. Считай, два поколения выросло. В затылок Японии дышит целая стая «азиатских тигров». На всех континентах говорят о том, что, конечно, «Бог создал Землю, но все остальное сделали китайцы». Японцы все равно, как выражаются в Украине, «не пасут задних». Если чуток «поскрести» знаменитую китайскую технику, то в лучших экземплярах обязательно обнаружишь японские корни.
Не так давно посетил медицинский симпозиум в Стране восходящего солнца. Убедился: японские достижения зиждутся на прочном фундаменте вековых традиций народа. Пусть и модернизированных под требования дня. Японцы создают не на пустом месте. Работают в русле наследования всего того хорошего, что накоплено за предшествующие тысячелетия. Не изобретают на каждый случай жизни свой собственный велосипед. Берут лучшее у соседей. Но приспосабливают чужие достижения под свои интересы и под свой менталитет. В свое время, например, переняли у китайцев иероглифы, учения Будды и Конфуция. Переплавили в своем котле, сделали японскими по духу и букве.
В этом сила Японии. Ее преимущество перед теми же Соединенными Штатами, собравшими свой народ с бору по сосенке. Нацию за два-три столетия не создать. Как не восстановить за десятилетия устои, которые смерч общественных перемен переломал и перелопатил.
Мы-то знаем, надежные обручи религии сбросить легко. Возобновить потом их скрепляющую силу может и не получиться. Вернуть народу энергию, накопленную и переданную в наследство предками, залатать прореху в сознании людей — это не ремонт в квартире произвести. Дело ведь не в количестве восстановленных и построенных храмов, а в том, питают ли душу писаные и неписаные законы.
Без связей с прошлым нечего надеяться на успешный прорыв из настоящего в будущее. Сошлемся на цитату из кодекса Бусидо — кодекса самурая. Прошлое и настоящее — «как два колеса повозки, которая без одного из них будет опрокидываться». Правда, идеологи самурайства имели в виду другие два полюса — искусство мира и искусство войны. Но зависимость между ними такая же. Одно без другого существовать не может.
Большинство народов мира сохранили письменные памятники, которыми они гордятся и по начертаниям которых жили века. У нас это «Русская Правда», составленная при дворе великого князя Ярослава Мудрого. Не менее известен «Домострой». Обстоятельные документы, но не на все случаи жизни.
А в кодексе самурая по пунктам расписаны не только наказания за прегрешения (за кражу или убийство), не только наставления, как вести себя в семье отцу, сыну и невестке. Зафиксированы четкие правила поведения отпрыска чуть ли не от рождения до смерти. Что можно, что нельзя, а что при определенных обстоятельствах позволено. С дотошностью Корабельного устава. Там, к примеру, в статье 385-й строго-настрого предписано: «Запрещается находиться под поднимаемыми тяжестями, на пути выбираемых или стравливаемых тросов и якорных цепей, высовываться из иллюминаторов и облокачиваться на планширы (поручни ограждения судна) и леера (тросы ограждения)».
Почему так скрупулезно был разработан кодекс самурая, понятно. Государства в древности опирались исключительно на военную силу. Другой вопрос, что любой стране не обойтись без земледельцев, ремесленников и торговцев. Они кормили и одевали жителей японских островов из века в век. Но красноречивые свидетельства остались исключительно о деяниях и подвигах самураев. До сих пор им посвящаются книги, фильмы и телесериалы.
Начнем с того, что это была привилегированная часть населения — сословие мелких дворян. В мирное время из них же рекрутировали чиновников. Как-никак люди грамотные. Умение читать и писать ценилось среди этих мушкетеров по-японски наравне с владением большим и малым мечом, копьем и луком со стрелами. Времени для образования хватало. На всякие мелочи типа строительства кораблей или домов им не надо было отвлекаться. Для этих надобностей существовали другие члены общества.
Ни в коем случае не идеализирую отношения, царившие в самурайской среде. Кодексы и уставы, привлекшие мое внимание, пришли из глубокого Средневековья. А тогдашние нравы — что в Японии, что на Ближнем Востоке, что в Европе — деликатностью не отличались. Вот, например, наказание грабителя, позарившегося на имущество феодала: «Сначала у преступника сожгли все волосы на теле и вырвали ногти. Затем ему перерезали сухожилия, просверлили отверстия в теле и подвергли различным пыткам… В конце концов, ему сломали хребет, сварили в соевом соусе, его тело сложили пополам, перегнув назад». Остается добавить, что грабитель этот был из самураев, потому летописец счел необходимым отметить его выдержку: «В течение всей казни он ни разу не поморщился, и лицо его не изменило цвета».
Нет, я не принадлежу к тем современникам, что готовы героизировать не самые симпатичные проявления самурайского духа, заключенные в звучном термине «камикадзе». В переводе он звучит еще возвышеннее и обозначает «божественный ветер». Сказывается эстетическая составляющая, культивируемая издревле в японском обществе. Чувство прекрасного воспитывается с детства независимо от сословия. Образованный японец разбирается в поэзии и сам пишет стихи, получает наслаждение от утренней росы и цветения сакуры. Кстати сказать, на взгляд прагматичного европейца, этот японский вид вишни не представляет никакой ценности, ибо плоды сакуры несъедобны…
«Камикадзе» действительно происходит от названия урагана. Того самого, что разметал (обратите внимание на дату!) в 1281 году монгольскую армаду кораблей и тем спас Японию от завоевателей. К концу XII века монголы успели разгромить древнерусские княжества, покорили материковый Китай, посадили там на императорский трон своего представителя. До Вьетнама добрались.
Любопытно. Спустя несколько веков стихия разметала испанскую армаду у берегов Англии. Англичане, конечно, были благодарны смерчу за помощь, но до обожествления спасительной бури все же не додумались.
В годы Второй мировой войны японское командование, пропагандировавшее самурайский дух среди военных, приклеило фишку «божественного ветра» к летчикам-смертникам, направлявшим начиненные взрывчаткой и бензином самолеты на корабли противника. Камикадзе потопили 34 боевые единицы американского флота, сотни других повредили. Этим же громким именем называли тогда пехотинцев, бросавшихся под танки. То есть речь о воинах, сражающихся с другими воинами. А никак не с мирными гражданами. Как это практикуют смертники (они же — шахиды) нашего времени. Тоже ведь самоубийцы, но, согласитесь, разница значительная.
Как тут не подумать, что иные из современных политиков, величающие сами себя столь модным словом «камикадзе», лукавят. Дважды, если не трижды. Во-первых, истинным камикадзе полагалась перед верной смертью лишь рюмка саке (тепловатый, сладковатый и слабоватый напиток, всего-то градусов 19). У наших политиков другие аппетиты, измеряемые денежными знаками с изрядным количеством нулей. Во-вторых и в-третьих, «отчаянно смелый поступок» если и угрожает, то эфемерному рейтингу. Отнюдь не жизни самозванного камикадзе. А средств к существованию и самой жизни лишаются мирные граждане, поверившие посулам и обещаниям.
На слуху и другие подвиги, положенные по штату истинному самураю. В том числе связанные с самоубийством — харакири. Японцы предпочитают не столь звучный термин «сэппуку». Как утверждают зарубежные исследователи, добровольное сэппуку — это способ избежать позора плена, доказать верность своему сюзерену, выразить протест или искупить вину. Практиковались и принудительные харакири, осуждение на мучительную смерть путем вспарывания живота ножом. Не случайно к такому самоубийце приставляли помощника. Он был обязан вслед за первыми каплями крови, брызнувшими из живота приговоренного, отрубить ему мечом голову.
Но мы с вами решили поговорить не об изнанке самурайского быта, а о тех правилах и кодексах, которыми дворянство этой страны руководствовалось на протяжении веков. На мой взгляд, они составляют ту движущую силу, что позволила Японии за неполных два столетия подняться из глубины Средневековья в первые ряды наиболее развитых государств.
Копировать японские методики не призываю. Не думаю об этом. Привить черенок культурного растения к дичке — любой растениевод подтвердит — можно только, если это близкий вид, чуть ли не родственник. А мы с японцами живем в разных широтах, на противоположных сторонах планеты. Природу и прочие компоненты не сравнить.
У нас степи, у них — горы и океан, мы христиане, они — приверженцы Будды, мы поклоняемся Иисусу, они — Конфуцию. Слепо копировать и пытаться приживить на нашей почве верования и пристрастия японцев — занятие, обреченное на неудачу. А присмотреться да намотать на ус не помешает. Дисциплина, обучаемость, трудолюбие и прочие положительные качества граждан Страны восходящего солнца достойны подражания наравне с их материальными достижениями.
Из повести известного путешественника выписал нерабочие дни, которые отмечаются в Японии в качестве праздников: 15 января — День молодежи, 21 марта — День весеннего равноденствия, 3 мая — День Конституции, 5 мая — День детей, 15 сентября — День почитания стариков, 23 сентября — День осеннего равноденствия, 23 ноября — День прославления труда.
И все! На весь год 7 (семь!) праздников. Японцы не только провозглашают «делу время, а потехе — час». Они скрупулезно придерживаются этого правила. Не резервируют для опохмелки следующий за праздником день.
Как врач, давно обратил внимание на пять принципов здоровья самурая: аппетит, сон, стул по утрам, желание работать, чувство юмора.
Всего-то пять критериев, а объединяют весь перечень составляющих здоровья человека. Интересно, что точно такие же признаки учитываются и в наших широтах! Недаром у нас было заведено брать сезонных работников, фиксируя, как они едят (аппетит!). Опять же, все мы знаем, что от людей, страдающих несварением желудка (отсутствие стула по утрам), одни неприятности, в семье и на работе.
Не особо разнятся наши и японские подходы к воспитанию детей. Японцы вычленили три основные составляющие единого процесса. С младых ногтей они приучают ребенка не врать, не быть трусом, слушаться взрослых. Думается, все знаменитые педагоги Украины, от Ушинского (похороненного в киевском Выдубецком монастыре) до Макаренко, считали эти постулаты наиважнейшими.
Отношение к добру и злу у всех народов мира одинаково. Разница — в деталях и нюансах. Ими я и хочу поделиться с читателями. В развитие давно апробированной истины, что только дураки учатся на собственных ошибках. Мы с вами, как ни поверни, все-таки к дуракам не относимся.

Достоинство

Все пункты важны

У достоинства много различных черт и оттенков. В начале списка — уважение к традициям вообще и к каждому человеку в отдельности. В книге «Мысли и воспоминания» один из самых знаменитых реформаторов XIX века Отто Эдуард-Леопольд фон Бисмарк обратил внимание на, казалось бы, незначительный эпизод, случившийся с ним на заре его карьеры. Из-за привходящих обстоятельств он, молодой чиновник, не мог предстать пред очи королевской особы в подобающем одеянии, вынужден был довольствоваться обычным сюртуком. Да еще написал записку королю не на первоклассной бумаге, а на сером обрывке.
Скажете — мелочь, придворные церемонии. Не совсем так. Уж кто-кто, а профессиональный дипломат фон Бисмарк хорошо себе представлял, что во взаимоотношениях между монархом и его подданным любой нюанс требует тщательного выполнения. Король являет собой главный символ государства, потому подчеркнутое уважение к его особе равнозначно уважению к стране, которую он возглавляет.
Окажись в подобной ситуации средневековый японский самурай, тот не посыпал бы себе голову пеплом, а прибегнул к практикуемому в своей среде способу загладить вину и сделал бы себе… харакири. За оградой дворца. Чтобы не запачкать кровью мраморных ступеней. Правила, коих в XIX веке придерживались просвещенные европейцы, средневековым японцам показались бы поверхностными. Первая заповедь самурая: беззаветно любить и поклоняться своему сюзерену, подчиняться беспрекословно.
Как воспримут запоздалые раскаяния Бисмарка наши современники — предполагать не берусь. Вернее всего, пожмут плечами. Дескать, глупости это, содержание главнее формы. Может быть, пожмут плечами, ощущая собственную значимость на фоне пережитков феодализма. Если не вслух, то в глубине души. Не понимая, что при этом сами себя втаптывают в грязь.
У каждого из нас тьма подобных зарубок на сердце. Поэтому позволю себе сослаться на несколько мрачных эпизодов из собственной жизни. Не утверждаю, что они самые характерные, просто произошли со мной, поэтому запомнились.
С распадом большой страны прекратились щедрые бюджетные ассигнования на исследования, проводимые в отделе, который в одном из киевских медицинских НИИ я тогда возглавлял. Прежде руководители института как-то терпели наше присутствие. Денежные потоки плюс открытия, подкрепленные патентами, трансформировали их гнев в сторону милости. Молча сносили они мое постоянное напоминание о том, что из 300 операций на позвоночнике необходимость была разве что в 1 (одной!). При ортопедической специализации и соответствующей квалификации большей части персонала тезис о неоправданности большого количества оперативных вмешательств действовал на моих оппонентов как красная тряпка на быка.
Дергали по мелочам. То придерутся, что после окончания рабочего дня в отделе свет горит. То «зарубят» научную статью в журнале. То возмутятся растущим притоком больных в наш отдел. То шлют комиссию по линии партбюро. И так далее в том же духе. Как только иссяк бюджетный дождь, наши научные оппоненты выдворили нас, а это более ста человек сотрудников, вместе с оборудованием и прочими причиндалами на улицу. Вопреки совету древнего мудрого грека, который считал, что истина (да еще в науке!) дороже любых прав. Поступили с нами по упрощенному до оглобли принципу: прав тот, у кого больше прав.
Лет через пятнадцать довелось нос к носу столкнуться с профессиональными грабителями. По роду избранной деятельности чувство достоинства у них атрофировано полностью. Не найдя в квартире денег и драгоценностей, они попытались выколупать золотое тиснение из обложек старинных книг на полках. В подтверждение серьезности своих требований четырежды стреляли в меня в упор из травматического пистолета. Если бы не высочайшая квалификация врачей скорой помощи, а затем специалистов нескольких отделений киевской Александровской больницы, вернуться в строй живых мне вряд ли довелось бы.
До сих пор в ушах крики подонков, перекрывающие ускользающее сознание:
— Где ты прячешь деньги? Где твой бумажник?
Омерзение, беспомощность, боль. Но еще сильнее саднило: «Как, почему нахальные юнцы, чуть ли не вдвое-втрое младше меня, смеют тыкать?» И опять провал в сознании.
Наутро приемный покой моей клиники подвергся нападению иного рода злоумышленников. Со всех сторон окультуренных. Отягощенных дипломами престижных вузов и оснащенных по последнему слову вспомогательной техники — телекамерами, микрофонами и диктофонами. Прослышав о нападении на известного врача, они спешили сообщить жаждущему сенсаций населению сочные подробности. Расталкивая больных локтями и коленями, репортеры вломились в двери. Не стесняясь, сыпали вопросами, которые могли зародиться лишь в извращенном мозгу сочинителей разухабистых детективов. Их не тревожило, что объект их интереса находится на волосок от смерти. У них своя работа.
И сейчас, спустя годы, — «визит» грабителей случился в 2011 году, накануне Дня Конституции, — не скажу, от чего больнее на душе: от встречи с любителями легкой наживы или от рассказа сотрудников о нашествии охотников за сенсациями. И правда, если взглянуть на поступок грабителей и репортеров с эстетической точки зрения, с позиций отношения к объектам их интереса, то разницы, согласитесь, никакой.
Обидно, но к несимпатичной когорте людей, попирающих свое достоинство и достоинство окружающих, порой относятся и государственные служащие первой категории. Кажется, так теперь положено именовать министров. На волне очередных изменений в обществе министром здравоохранения стал человек, явно получивший диплом врача по недоразумению. В тот год меня посетила детский онкохирург из США, сообщила, что некий фонд готов спонсировать работы, направленные на борьбу с таким страшным заболеванием, как аутизм. Я поделился с коллегой опытом лечения синдрома Дауна.
Говорю и никак не пойму, почему доктор из Америки странно смотрит на меня. Будто не о рутинной врачебной работе рассказываю, а чуть ли не государственную тайну раскрываю. Оказывается, с тем же предложением о помощи американка накануне была на приеме у министра здравоохранения. Тот перебил женщину на полуслове и отрезал:
— Аутизма в нашей стране, в Украине, нет!
Уж о чем, а о том, что на рубеже веков в стране ежегодно рождалось свыше 4 тысяч младенцев с врожденными аномалиями, к каковым напрямую относятся даунята, чиновник первого ранга от медицины обязан знать. Как и то, что это заболевание обусловлено аномалией хромосомного набора.
Не удержался, поведал о казусе с министром одному из киевских коллег. Тот посмотрел на меня, как Колумб на индейского аборигена:
— Чему вы удивляетесь?! Этот господин на недавнем совещании выдал перл почище. Перед врачебной аудиторией поделился информацией: «Во время учебы в мединституте мы под микроскопом, — так и сказал, — рассматривали вирусы сифилиса…» Даже медсестрам, не говоря уже о фельдшерах, известно, что сифилис вызывают отнюдь не вирусы. Умолчим уже о том, что вирусы в оптический микроскоп невозможно рассмотреть. А вы хотите, чтобы он знал о проблеме даунов! Слава Богу, что даунов с колдунами не спутал. И то для него достижение…
Утрата достоинства — пошесть распространенная, ее метастазы проникают всюду, в том числе и в научную среду. В прошлом веке была популярной идея сращивания травмированных позвонков при помощи сока экзотического дерева папайи. Больного укладывали на несколько месяцев в постель и вводили в межпозвоночный диск инъекции папаина. Пораженные ткани постепенно растворялись и позволяли срастись двум соседним позвонкам.
В институте, где я тогда работал, нашелся соискатель ученой степени, страдавший от зуда рационализации. Он решил скрестить папаинизацию с физиотерапией. С целью ускорения процесса лечения активист отменил больному строжайший запрет на какие-либо движения во время всего четырехмесячного курса постельного режима.
Первый же его пациент отправился на пожизненную инвалидность. Прямо с эксперимента. Отрицательный результат, кто спорит, тоже результат. Но это всего лишь часть, и весьма незначительная, богатого арсенала научных положений. Однако диссертант тут же взялся за следующего пациента. Останавливаю его в коридоре, спрашиваю:
— Куда вы спешите? Не боитесь искалечить еще одну жизнь?
— Мне для диссертации не хватает двух-трех примеров. Получу данные, накоплю материал, тогда и приму решение…
Как будто диссертация и ученое звание — отдельно, а достоинство научного работника, просто врача, чей главный жизненный профессиональный принцип «Не навреди!», — проходит по другой статье и никак не пересекается.
Чувство собственного достоинства неразрывно с уважением к достоинству ближнего. Одно без другого существовать не может. Зависят от воспитания в семье и в школе, от следования вековым традициям, от образования и так далее. Составляющих много, и все важные. В том-то и штука, что сами по себе широкие горизонты или умственная деятельность еще не говорят о наличии у человека достоинства. Это предпосылки, не более того… Пороки достоинства у людей интеллигентных профессий всегда заметнее. Наверное, потому, что уж от них неблаговидных поступков меньше всего ожидаешь.
В популярной среди думающей публики газете обратил внимание на интервью с всемирно известным дирижером Владимиром Марковичем Кожухарем. За музыкантом экстракласса стояли в очередь симфонические оркестры всех мировых столиц. Считали за честь, если он отзывался на приглашение. Представляете радость музыкальной общественности Киева, когда всемирно известный дирижер принял приглашение Национальной оперы и возглавил ее оркестр.
На поставленные гениальным дирижером оперные и балетные спектакли съезжались меломаны из Европы, Америки и Азии. Но! Уж простите за цитирование пошлой песенки — «недолго музыка играла». Владимир Маркович с горестью признался: если в Вене в начале XIX века на одного Моцарта приходилось по одному Сальери, то в Киеве в начале ХХI соотношение другое — на одного Моцарта минимум три Сальери. Интриги коллег, лишенных элементарных понятий о порядочности, в конце концов, заставили человека, олицетворяющего гордость украинской музыки, подать в отставку с поста главного дирижера Национального оперного театра…
Словом, как заметил современник царя Петра I и гетмана Мазепы, просвещенный самурай Ямамото Цунэтомо, «зависть, гнев, глупость — пороки, которые легко заметить. Если в мире случается что-то плохое, присмотрись, и ты увидишь, что там не обошлось без этих трех пороков. Внимательно вглядевшись в достоинства людей, увидишь, что они неотличны от мудрости, человечности и смелости». Заметим, и наоборот: отсутствие достоинства вытекает из дефицита мудрости, человечности и смелости.
Начиная с глубокого Средневековья шлифовкой кодекса Бусидо занимались лучшие литераторы. Поэтому предписания подаются чуть ли не в афористической форме. Легко читаются и запоминаются. Как молитвы, хотя у текстов разные предназначения.

Правила на каждый день

Буквально по дням и часам в кодексе самурая с дотошностью воинского устава расписаны правила, следовать которым необходимо неукоснительно. В начале списка пять основополагающих пунктов:
1. Верность сюзерену, сыновья почтительность к нему и к родителям.
2. Преданность родственникам.
3. Стараться отстраняться от зол и несчастий.
4. Беречь себя от болезней и бед.
5. Быть в состоянии наслаждаться жизнью.
Далее следует раскладка по полочкам условий, соблюдение которых обеспечит выполнение всех означенных пяти пунктов.
- Стараться быть личностью, наделенной прекрасными качествами.
- Не употреблять слов, которые могут оскорбить других людей.
- Не выяснять отношений с глупцом и пьяницей.
- Постоянно быть занятым общественным и личным делом.
- Воинская верность дороже жизни.
- Бездеятельность не украшает самурая даже в неслужебное время.
- Учеба — одно из самых достойных занятий.
- Человек, знающий меру, знает все.
- Малейшая неряшливость вредит работе и жизни, а бдительность укрепляет и то, и другое.
- Непоколебимость — родная сестра дисциплинированности.
- Самурай к важным делам относится легко, а к несущественным — серьезно.
- Из всего перечня дел важными бывают одно или два.
- Не следует слепо подражать чужим традициям.
- Постоянная нужда закаляет.
- Человек, избегающий суеты, достоин уважения.
- Лучше умереть от жажды, чем украсть воду из чужого родника.
- Лучше покончить с собой, чем жить в позоре.
- Внимательное расходование каждой минуты жизни и есть самый верный способ избегнуть праздности.
- Появление в семье неправедно богатого может испортить всю родословную.
- Даже наедине с собой не позволяй себе расслабляться.
- Самурай не угрожает тому, кто слабее его.
- Даже сломанный нос, если он не мешает дышать, не повод впадать в отчаяние из-за своего здоровья.
- С товарищами избегай ссор и споров.
- Умерить пыл товарища — долг сдержанного и верного самурая.
- Никогда не забывай о бдительности и внимании.
- Всю жизнь прилежно учись.
- Прислушиваться к мнению окружающих не зазорно.
- Самурай без родовой общины и лошади — не самурай.
- Закон самурая: семь раз упал — восемь раз поднялся.
- Хочешь говорить — говори, но по существу!
- До сорока лет человека красят не столько рассуждения, сколько активная деятельность.
- В каллиграфии можно тогда достичь успеха, когда бумага, кисть и чернила пребывают в гармонии друг с другом. Жаль, они так и норовят меж собой поссориться.

Береги честь смолоду

Воспитание детей в японских семьях заслуживает отдельной главы. Так я и намерен поступить. А пока поговорим о том, как самураи — эти образцы для подражания — занимались предупреждением плохих поступков. Идеологи этого мелкопоместного, по нашим меркам, дворянства считали, что поступки человека можно разбить только на две категории. Они бывают или хорошими, или плохими.
Хорошие или плохие поступки, в свою очередь, тоже не на одно лицо. К плохим поступкам ведут три вида деятельности:
- поступки тела — убийство, воровство, прелюбодеяние;
- действия слова — ложь, оскорбления, бессмыслица;
- действия ума — алчность, гнев, досужие жалобы.
Каждое в отдельности действие и все три вместе — по самурайским верованиям — это яды, отравляющие человеческую личность. При этом действия тела и уст напрямую зависят от ума. Поэтому, считают японцы, наибольшая опасность идет от недоразвития умственных способностей.
Нейтрализации воздействия ядов лучше всего способствовало тщательное исполнение ритуалов религии — буддизма. Что сложно считать чисто японским ноу-хау, ибо все религии, православная в том числе, издревле помогают людям снимать стресс, быстрее приходить в себя и, значит, принимать правильные и взвешенные решения.

Другое дело — нюансы, учитывающие особенности среды, характера, воспитания и т.д. А также форму подачи материала, когда полезные советы на все случаи жизни облечены в своеобразные пункты самурайского устава. «Встречаясь с незнакомым человеком, — советуют мудрые японцы, — прежде всего постарайтесь определить его характер. С особым вниманием и осторожностью подходите к людям, склонным к спорам. Если уж спора не удалось избежать, то вначале соглашайтесь с доводами активного собеседника, но выберите удачный момент и постарайтесь сразить его безукоризненной логикой». Тоже знакомая метóда поведения, не так ли? Пусть другими словами, но к такой же реакции призывают все составители учебников по психологии, менеджменту и прочие продвинутые наставники.
Жаль, им далеко до афористичных форм изложения, которыми виртуозно владеют толкователи самурайства. Согласитесь, рекомендации впечатляют даже при переводе с японского.
- Невозможно жить и не совершать ошибок.
- Мелочно-расчетливые люди достойны презрения.
- Эгоизм отравляет отношения не только между соседями или малознакомыми людьми, но и между отцом и сыном, между братьями.
- Если десять дел выполнять спустя рукава, то семь из них будут выполнены плохо.
- Воин все делает быстро.
- Не следует искушать деньгами людей, особенно слуг.
- Когда человек пытается произвести впечатление и думает только о своей выгоде, у него портится характер.
- Трус проявляет себя поступками, которые отважный человек презирает.
- Если не принять мер, простые проблемы всегда превратятся в сложные. Недаром народная поговорка гласит, что скупость равна глупости.
- Если мы откажемся от пристрастий — неудачи минуют нас.
- Удача — чаще всего результат совмещения личных и общественных порывов.
- Показная мудрость хуже необразованности.
- Люди, похваляющиеся разнообразием своих знаний, часто оказываются невежественными в самых простых вопросах.
- Чрезмерная привязанность к прошлому чревата ошибками в настоящем.
- Беспутный характер сводит на нет отвагу и силу, ибо лишает человека самообладания.
- Подлинная опытность всегда рассудительна.
- Беспечность — замаскированный внутренний враг.
- Чаще всего талант — предлог для соперничества.
- Умение терпеть страдание — истинное благо.
- Что пользы от бесполезного существования?
- Все человеческие беды — от трусости.
- Стыдно желать того, что принадлежит другим.
- Нельзя постоянно потакать своим желаниям.
- В бою, перед лицом смерти, человек забывает о своей привязанности к вещам, не думает о своей собственной необразованности, его не тревожат жадность и алчность. Отринув свои слабости, человек как бы очищается.
- Трудно читать вслух, когда тебя никто не слышит.
- Нет равных человеку, овладевшему техникой и постигшему принципы работы.